Автор: Александр Беляев
Новое пополнение на военную морскую базу Балтийского флота прибыло осенью 1945 года. Советская армия совсем недавно освободила Эстонию от фашистов и увольнения матросам пока не разрешали. Были случаи стычек военных патрулей с местными националистами, служившими в годы войны в немецкой армии.
Свободное от несения службы время матросы проводили в казармах, что не лучшим образом отражалось на дисциплине. Чтобы как-то скрасить свой досуг – просили штабного художника наносить на тело красочные миниатюры на морскую тему и занимались татуировкой. В тоже время рассказывали различные истории из своей жизни.
Из новичков самым разговорчивым был горьковчанин Иван Бугров, который был в своём селе комсомольским активистом и участвовал во всех политических мероприятиях.
В один из вечеров, когда свободные от вахты матросы собрались в каптёрке покурить, разговор зашёл на религиозную тему. Иван как обычно не остался в стороне и, заявив, что всё это полная ерунда и поповский бред, рассказал, как он со своими товарищами разгромил сельскую церковь и сжёг иконостас.
Но не все поддержали его в этом споре – были среди собравшихся и те, кто приводил примеры необъяснимых, загадочных и даже жутких случаев из своей жизни.
Когда перепалка накалилась до предела Павел, который не поддерживал Бугрова в его скептицизме, предложил ему сходить ночью на местное кладбище. Все знали дурную славу этого мрачного места – даже местные, с наступлением сумерек, обходили кладбище стороной.
Эстонцы – странный народ и, несмотря на длительное влияние западной католической веры, а также вхождение в состав Российской империи основная часть населения оставалась в душе язычниками. Они продолжали верить духам земли, воды и огня. Но Иван был здесь недавно, к тому же ему очень хотелось заслужить авторитет среди своих бывалых товарищей и он, не раздумывая, согласился.
Договорились, что Иван, в доказательство того, что он побывал на кладбище, забьет деревянный кол у склепа, расположенного как раз в его центре.
В этом склепе был похоронен немецкий барон, некогда владевший замком, ещё сохранившимся на побережье самого большого острова Эстонии Сааремаа. Он был подло убит одним из своих претендентов на эти земли и с тех пор душа его, по рассказам местных жителей, скиталась в округе, требуя мщения.
Павел не упустил случая поведать об этом Ивану, но тот, уже дав слово, отмахнулся от него, заявив, что не верит сказкам разных мракобесов. Тогда Павел попросил у каптёрщика пронумерованный колышек, заготовленный для разметки территории учебного полигона, а сам помог Ивану незаметно для часовых покинуть базу. Условились, что вернётся он через час этим же путём, а колышек они проверят утром по пути на корабль.
Осень выдалась холодная и Иван, плотнее застегнув шинель, быстрым шагом направился в сторону небольшого городка, на окраине которого располагалось кладбище. Он уже не был так спокоен, оказавшись один в незнакомой местности, да ещё ночью.
Сильный ветер со стороны моря срывал пожелтевшие листья с деревьев, а качающиеся кусты отбрасывали причудливые тени в свете луны.
До кладбища он дошёл быстро, но когда ступил за ограду, смелости сильно поубавилось. Вид больших каменных крестов, похожих на людей с раскинутыми руками, необычные звуки, появившиеся внутри ограды, всё-таки смутили его, и он решил поскорее покинуть столь мрачное место.
Поёживаясь и стараясь не смотреть по сторонам, он дошёл по тропинке до большого склепа, возвышающегося в центре, подобрал один из камней, которые валялись среди могил и, встав на одно колено, начал вколачивать колышек в землю. Каждый удар отдавался у него в голове, руки начали подрагивать, а в горле пересохло так, что трудно стало дышать.
Уже почти закончив, Иван мельком оглянулся вокруг и, с неподдельным страхом, заметил тёмную фигуру за склепом. Сначала она не двигалась, но затем быстро переместилась за соседний обелиск и, как показалось Ивану, стала увеличиваться в размерах. Причём не было слышно ни шороха листьев, ни треска повсюду валявшихся веток – только непонятное чувство страха и угрозы исходило от этой тени.
Иван почувствовал, как кровь ударила ему в голову, а руки и ноги стали неметь, скулы свело судорогой. Единственная мысль охватила его мозг – бежать, причём немедленно и быстро. Он попытался встать и не смог – как будь-то чьи-то руки, цепкие и сильные, схватили его из земли и не отпускали, а тень продолжала надвигаться. Сознание поплыло, чувство ужаса полностью захватило и взорвало мозг.
Лишь к утру, поняв, что что-то случилось, его друзья сообщили дежурному офицеру о том, что Иван ушёл в самоволку. Павел упомянул о желании Ивана взглянуть на баронский склеп, и поисковая группа направилась туда.
Тело юноши обнаружили недалеко от склепа, пола его шинели была крепко приколочена к земле колом, на бледном лице застыло жуткое выражение, как будь-то он пытался кричать. Гарнизонный врач констатировал смерть от разрыва сердца.
