Автор: Лидия Левша
Эта странная и мистическая, ни на что не похожая история случилась с двумя людьми одновременно. Со мной и моей мамой.
Мое детство прошло в городе Южно-Сахалинск, лежащем в долине, окруженной дальневосточными сопками. Это краешек мира, в нем свои особенности, своя природа. И свой климат.
Зимы в нашем городе всегда бывали снежными. Нет, не так – безумно снежными! Снега, выпадавшего за зиму в нашем городе, хватило бы на Москву и Питер. Если наглядней, то представьте утро после бурана: пятиэтажный дом, 8 ступенек и дверь подъезда. Окна первого этажа заметены, дверь заметена так, что открыть ее изнутри может только сильный мужчина, несколько раз потолкав плечом.
А открыв дверь, этот сильный мужчина мог, расставив руки, падать в сугроб и плыть пока не утонет по уши в снегу. В общем, почти каждое утро все потихоньку раскапывались и делали тропинки в сугробах. А после ждали, пока пройдет техника и кое-как расчистит основные трассы и тротуары. Все привыкли.
Мы с мамой после одного из таких буранов шли в поликлинику. Я – в колясочке, мама – пешком. А надо напомнить, что коляски в те времена были дебелые, тяжеленные.
Тропинки к тому времени натоптали, дороги и основные тротуары уже расчистили, и по их бокам высились поистине монбланы, превосходящие рост человека кое-где в 2-3 раза. В некоторых местах люди пробились сквозь эти преграды и проложили переходы через них на дорогу – ведь надо же где-то ее переходить.
В один из таких переходов неимоверными усилиями втиснулась мама с коляской и, кое-как перебравшись, вышла на дорогу. А расчистили ее, надо сказать, скудно, впритык на две полосы. И вот, переезжает мама с коляской дорогу, уже подходит к горе снега на другой стороне, и тут мчится грузовик, могучий такой, занимающий большую часть обеих полос.
Водитель набрал хорошую скорость, видать думал, что после бурана все по домам сидят. В общем, мчится он на маму и меня, а мама видит, что доползти обратно она не успевает – на дороге снег и гололед. Она с коляской уже полностью перешла и стоит около тропинки, ведущей на горы снега по краю дороги.
В панике мама начинает выпихивать коляску на эту узкую, в одну ногу, тропку. Все это снежное безобразие возвышается под углом почти 90 градусов и вытолкнуть тяжеленную коляску с дороги у нее никак не получается. А машина пытается вилять, но ей особо и некуда, она уже так близко, что водитель и мама видят перекошенные от страха лица друг друга.
Красная от натуги, мама бешеным усилием подталкивает коляску на начало сугроба, при этом поскальзывается и падает плашмя. Она подхватывает колеса съезжающей с сугроба коляски и держит их. Машина уже почти над ней, пытаясь тормозить, идет юзом. Последняя мамина мысль: «хорошо, что дочку спасу». После этого ватная тишина в ушах и темнота…
Мама пришла в себя на расчищенном тротуаре по ту сторону снежного монблана. Мимо сновали люди, санки, жизнь кипела. Она шла и вела коляску. Мама машинально прошла еще несколько метров и остановилась. Долго стояла и смотрела на спящий, завернутый в одеяло комочек.
Потом, очнувшись, пыталась сообразить, как она спаслась. Ничего не смогла вспомнить. Побежала на место перехода дороги, в надежде что-то для себя прояснить. Залезла немного на переход через гору снега, выглянула на дорогу. На дороге не было ни того грузовика, ни ямы в горе снега, ни следов аварии. Тропка, проложенная людьми, так и оставалась тропкой, проходящей через снег.
Позже мама таскала папу на то место, показывала, рассказывала. Папа не поверил. Когда я выросла, она рассказала эту историю об искажении времени мне и утверждала, что, пытаясь вытолкнуть коляску, она вся извозилась в снегу, была потная, шапка съехала. А когда очнулась на тротуаре, то шла чистая и аккуратная.
Ни она, ни, тем более, я ничего в этой мистической истории так и не поняли. А мама начала серьезно верить в ангела-хранителя.
