Страшные истории из жизни

Мы утратили чувство безопасности, и страх нарастал все сильнее с каждым днем. По ночам трещали и скрипели дверцы тумбочек. Нередко с утра ящики были выдвинуты. И эти звуки. Черт, эти звуки…

Наташа молча, со слезами на глазах, опустила руку с телефоном. Моя мама медленно высвободила трубку из рук сестры и поднесла к уху, послушала, передала папе, а папа – мне.

Было впечатление, что наступила оглушительная тишина. Когда плотники опомнились и поняли, что это не мираж, решили подойти к девушке поближе. Шли тихо, крадучись, не дыша.

Но вот в какой-то миг сцена исчезла. Осталось ярко-синее небо, осталось золотое солнце, но не было ни улицы, ни праздника – лишь поле золотистой пшеницы, и красные быки, и женщины.

С таким аргументом никто спорить не стал. Сели с малышкой под кустик и вскоре поняли, что на электричку уже не успеют. Поездку в гости было решено перенести. Вернулись домой.

И почти одновременно мои глаза сами собой закрылись. Я не сплю, я все слышу, но не вижу. Ужас охватил меня, на ощупь вцепилась в Витину руку. Шаги в темноте приблизились к кровати.

Был жаркий летний день. Моя маленькая мама с подружкой решили пойти искупаться. Они помнили наказ взрослых: не ходить на реку с 12 до часу дня.

Лена до безумия Сашу любила, только она ему была, что называется, до лампочки. Видимо, оттого дурёха и решилась на приворот парня. Сходила на колодец, набрала воды.

Видимо, услышав мои попытки подняться, ребёнок, сидящий у клетки, стал оборачиваться. Я был поражён ещё больше: его кожа была не просто чёрной, она была покрыта коркой.

Этот загадочный и мистический голос был очень приятным и умиротворяющим. Я резко оглянулась, но никого не было рядом, вообще никого. Мне стало не по себе.

Я была в легкой растерянности. Что? Как? Откуда? Откуда мой ребенок знал про кладбище? Ведь раньше девочка здесь никогда не была. Начала расспрашивать Вику.

Наутро побежала к подруге Полине. Бабушка своими глазами видела ту злополучную простыню, но не могла сказать, куда она потом делась. Нина сначала говорила, что сожгла её, позже – что на тряпки пустила.