Автор: Герман Зеленый
Я и двое моих друзей, Руслан и Лёха, всегда увлекались музыкой. Точнее, её записью. Нашей мечтой было создать собственную звукозаписывающую студию. Около 7-ми лет назад мы оборудовали домашнюю студию: купили микрофоны, поп-фильтры, аудиокарту и пр. К нам приходили ребята из местных клубов, и мы их писали за небольшие деньги. Но нам хотелось большего.
Однажды позвонил Лёха и сказал, что у него есть идеи по развитию. Встретились, как обычно, у него дома. Лёха показывал фишки, которые изучил в программах, ставил новую музыку – в общем, мы зажглись и засиделись до ночи.
Сон уже валил нас с ног. Мы легли, но уснуть у меня не получалось. Наполеоновские планы витали в голове: как станем продюсерами, как поедем в Москву, и как станем знаменитыми… Очень сблизились мы в тот день, общая идея вдохновила нас. И я позволил себе задать еще раз Лёхе вопрос, от которого он всегда уходил:
– Лёх, а почему у тебя вторая комната всегда закрыта? – прошептал я, но Лёша уже спал.
Я повернулся на левый бок и закрыл глаза. Постепенно стал проваливаться в сон, но тут почувствовал, что воздух в квартире стал как будто тяжелее. Мне стало трудно дышать. И я открыл глаза…
В двери стояла девочка лет 10-ти в белом сарафане. Чёрные прямые волосы свисали ниже плеч. Лицо её я не успел разглядеть, так как в то же мгновение сильно зажмурился и перевернулся на другой бок. Я подумал, что сплю, мне начинает сниться страшный сон и, зажмурившись, решил проснуться.
Открыл глаза. Лёха также спал со спокойным лицом. За шторами потихоньку светало. Я прикинул, что сейчас около 5-ти утра.
Вспомнив только что виденный сон, я посмотрел на дверь. Девочка стояла там же! Вот теперь я испугался! И этот страх отличался от всех страхов, которые я испытывал до этого. Этот страх парализовал меня! Девочка стояла, чуть покачиваясь на месте, а я в ужасе смотрел на неё, не в силах шевельнуться.
Очнувшись, я повернулся к Лёхе и судорожно начал его трясти, но не кричал (во-первых, у меня защемило горло, а во-вторых, я боялся реакции девочки).
Лёха не просыпался – лишь бормотал во сне что-то невнятное. Я еще раз зажмурился, досчитал до 3-х и резко повернулся… Девочка стояла на том же месте. За эти несколько минут безумного страха я эмоционально полностью извёл себя. Отвернулся от неё и стал молиться. Я молился о том, чтобы девочка не подошла ко мне, не коснулась меня или не заговорила – тогда бы я точно двинулся. Через какое-то время я вновь посмотрел на дверь – там никого не было.
Когда проснулись Лёха и Руслан, я ничего не сказал им. Плавно съехал с темы про студию и перестал с ними общаться. Совсем.
Через пару месяцев я встретил нашего общего друга – Артура. Тот рассказал, как Лёха и Руслан жаловались ему, что практически не видятся со мной, что я теперь почему-то всегда занят, и что они скучают по временам, проведённым вместе. Тогда я всё и рассказал Артуру. Он выслушал меня так, как будто все знал. Помолчав немного, оценив степень моей восприимчивости, он поведал историю.
Оказалось, что в той комнате, в 90-е годы, родная мать Лёхи убила человека (теперь стало ясно, почему он жил один, но не был сиротой). С тех пор Лёха сам не заходит в ту комнату. Его страх, страх детства еще сильнее того моего, ночного. Что же он увидел в тот день, когда его мама совершила этот поступок? Я боюсь предположить…
Мы встретились с Лёхой спустя несколько лет. Он рассказывал о своей жизни, я о своей. В конце он пригласил меня в гости и, помолчав секунду, добавил, что девочки больше нет. Лёха открыл комнату и позвал священника. Выходит, что не я один её видел.
